Жизнь и принципы профессора Донченко
Заслуженный профессор Олег Михайлович Донченко принадлежит к легендарному поколению, на долю которого выпали и лихолетье Великой Отечественной войны, и разруха после, когда нужно было заново восстанавливать страну, ставшую усилиями народа великой державой. Так на смену Бессмертному полку пришёл Научный полк – люди, которые осваивали мирные профессии, поднимали хозяйство, развивали науку.
Наш технологический вуз строился в послевоенные годы, и Олег Михайлович был одним из тех, кто стоял у истоков создания мощной научной инженерно-конструкторской школы в Белгороде – кандидат технических наук, член Британского Международного института гражданских инженеров, автор шести учебных книг и более 250 научных публикаций, за полвека работы в Белгородском государственном технологическом университете им. В. Г. Шухова он подготовил свыше 7 тысяч инженеров-строителей.
«Я живу по принципу: голова студента не амфора, которую надо наполнить. А факел, который надо зажечь. Научите человека поверить в себя, влюбите его в дело, пусть заболеет наукой, желанием что-то оставить после себя», – говорил Олег Михайлович Донченко.
Он родился 25 сентября 1932 года в Севастополе. Через год семья переехала в Харьков. Его детство обещало быть безоблачным. Мама – артистка театра, папа – большой начальник с безупречным по советским меркам прошлым: боролся за революцию, сражался с отрядами Махно. Но в жуткие тридцатые годы революция пожирала своих борцов. И в 1937 году Донченко-старший был арестован.
«Помню, я проснулся, мать плачет, а отец говорит: «Не волнуйся, позвонишь первому секретарю обкома партии, вечером я буду дома». А молодой конвоир, глядя на мать, (она была красивой женщиной) сказал: «Не звоните никуда, забирайте детей, уезжайте, а то и вас возьмут. Первого секретаря мы сегодня арестовали», – делился воспоминаниями Олег Михайлович Донченко.
На семье было поставлено официальное клеймо – ЧСИР, члены семьи изменника Родины. Началась жизнь по съемным углам. Мама, забыв о сцене и нарядах, работала сразу в трех местах, не брезгуя работой уборщицы. Чуть легче стало лишь в сороковом, когда удалось перебраться в коммуналку. Летом 1941 года мама отправила Олежку к бабушке с дедушкой в деревню под Киевом. 22 июня 9-летний сорванец пошел в больницу на перевязку, так как накануне поранил ногу, играя с пацанами. Возвращаясь домой, увидел толпу, стоявшую под черным репродуктором: «Война!».
Когда мальчишка первым сообщил страшные новости семье, дед сначала не поверил, а потом, не обращая внимания на причитания бабушки, собрал трех внуков и отправился на вокзал, чтобы отвезти их в Харьков к матери. Этот забитый растерянными людьми вокзал, молчащего и морщившего лоб деда, плачущую бабушку, никак не желавшую бросать дом, и жуткий авианалет, Донченко запомнил на всю жизнь.
«Немецкие самолеты летели над площадью, высовывался пилот, я до сих пор помню его лицо. Может, я не помню, когда я защищал диссертацию, что со мной было пять лет тому назад, а вот это детская память сохранила – лицо немецкого летчика в черном шлеме, который брал рукой небольшие бомбы и бросал на нас, лежащих. Бомбы были зажигательные, не получалось колоссального взрыва, но пламя... Вокруг был ад, люди метались по площади, кто-то кричал, кто-то пытался тушить огонь, а по железнодорожному пути медленно, как во сне, проплывали открытые платформы военного санитарного поезда, едущего с фронта. На одной из открытых площадок я увидел дядю Юру – врача, нашего соседа, он махнул нам рукой, и мы с дедом побежали. Нас подобрали, положили между ранеными, и мы поехали. А потом был еще один налет. Поезд остановился. Люди бежали с открытых платформ, немцы стреляли по бегущим. Многие из них там и остались...», – рассказывал Олег Михайлович.
Семья разлетелась на куски – бабушка осталась в Белой Церкви, мама – в Харькове, дед с внуками добрался аж до Красноярска, где удалось кое-как обустроиться. Олежка пошел во второй класс, жизнь стала налаживаться – были уроки, переменки и даже походы в кино! И однажды, выйдя из темного кинозала на белый свет, Олег вдруг увидел... маму. И улица замерла от пронзительного, отчаянно-радостного мальчишеского крика.
«Мама увидела меня, ей стало плохо, ее откачивали. Она ведь о нас ничего не знала, связи никакой не было. Она, оказывается, в полевом военном госпитале добровольцем работала, а госпиталь раненых привез в Красноярск», – вспоминал Донченко.
Расстаться после нежданной встречи было невозможно. На свой страх и риск мать забрала сына в санитарный поезд, и он ездил с ней, проведя на фронте три года. Ухаживал за ранеными, читал им – в поезде была большая библиотека! – и писал письма. Это были его университеты.
Жизнь на колесах кончилась в 1943 году, когда маму перевели в центральный эвакуационный госпиталь. Ее любили – умница, красавица и жизнелюбия столько, что на полк хватит! Глядя на нее, самые тяжелые раненые верили – вернется мир, и в парках будут звучать вальсы и стучать каблучки женских туфель.
А потом из освобожденного Харькова пришла весточка от деда и бабушки: «Мы в городе!». И мать отправила Олега домой. В школе он более всего интересовался историей. Но в выборе профессии решающим стало слово вернувшейся с войны мамы: «Никаких историй, хватит революционеров в нашей семье. Только строить!» И парень поступил в строительный техникум, ютившийся в выгоревшем шестиэтажном здании института.
«Днем мы там занимались, а вечером восстанавливали. Мы были комсомольцами – нам сказали надо, значит надо!», – рассказывал профессор.
Учеба в техникуме стала первым интересным опытом – голова студента Донченко работала как паровозная топка: постоянно требовала новых знаний. После окончания техникума Олег поступил в ХИСИ – Харьковский строительный институт. Закончив, уехал работать в Крым, сделал неплохую карьеру и вдруг сорвался обратно в Харьков, поработал на стройке, потом пошел в проектную организацию, «дорос» до главного конструктора и снова оказалось мало – хотелось большего.
Однажды Донченко пригласил на обследование одного объекта завкафедрой железобетонных конструкций из родного ХИСИ, увидев в перспективном парне потенциал и достойную смену. Донченко выдержал конкурс, написал диссертацию, защитился и стал работать доцентом и заместителем декана строительного факультета.
В белгородский Технолог его переманили осенью 1974 года, предъявив сразу несколько козырей – участие в перспективном проекте, должность заведующего кафедрой промышленного и гражданского строительства и квартира. Причем последнее оказалось очень кстати – у Донченко в ту пору уже была маленькая дочка. Внакладе руководство вуза не осталось, Донченко стал ценным кадром – ученый, преподаватель и строитель в одном лице! Так что помимо обещанного Олег Михайлович получил еще и звание руководителя общественного штаба строительства института.
Он принял это как данность – приходил на работу в лаковых ботинках, читал лекции, невозмутимо переобувался в кирзовые сапоги и отправлялся на стройку. Строили много и толково – главный корпус, столовую, общежития, здание военной кафедры, пятиэтажный корпус мехоборудования, дом для профессорско-преподавательского состава. А финальным аккордом стал прекрасный Студенческий дворец культуры с самым большим в Центральном Черноземье зрительным залом.
Олег Михайлович Донченко вовремя понял, что 75% зданий, сделанных по первым послевоенным массовым сериям, потребуют реконструкции и усиления, и создал уникальное научное направление – «Реконструкция зданий и сооружений». Под руководством Донченко и при его непосредственном участии построено более 60 и запроектировано свыше 200 объектов гражданского строительства и коммунального хозяйства, разработано более 2500 проектов реконструкции жилых и общественных зданий (школ, детских садов, больниц).
Его апробированные научные положения вошли в несколько учебных пособий для вузов, рекомендованных Министерством образования и науки РФ для изучения студентами инженерно-строительных специальностей. Донченко первым в Технологе начал читать дисциплину «Научно-технический прогресс в капитальном строительстве», взяв за основу мировой опыт.Почётный работник высшего профессионального образования РФ, «Инженер года», Донченко и в преклонном возрасте продолжал заниматься активной научной и общественной деятельностью. По словам Олега Михайловича, нет такого выпускника-строителя в Технологе, который бы у него не учился.
«Технолог – мое счастье. Я ведь ушел со стройки, потому что очень боялся, что в науке мимо меня пройдет что-то. А в университете другое дело: интеллектуальная обстановка, обмен мнениями, много искренних друзей. Единственное место и для дискуссий, и для того, чтобы получать знания. Вот это для меня самая большая радость», – говорил профессор.
15 февраля 2025 года Олег Михайлович Донченко на 93 году ушел из жизни. Его вклад в развитие науки трудно переоценить. Он всегда оставался верен своим принципам, стремясь передать знания и опыт молодым ученым. В последний путь профессора Донченко проводили из столь любимого им Дворца студентов, который он когда-то построил. Коллеги и ученики навсегда сохранят память о нём как о человеке большого ума, душевной щедрости и преданности своему делу.
